Немного и пили-то тогда. Сейчас меньше, но и тогда немного, — часто просто. Тогда — это когда мы втроем в одной квартире жили. На улице Владивостокская в Уфе.
Там психушка еще на Владивостокской была, ага. И офис там же. В квартире, не в психушке, хотя это как посмотреть, опять же. Дисциплинирует чертовски. Как ни нажрался с вечера, а в восемь утра, одетым и с чистыми зубами, встречай сотрудников.
Малопьющие
Можно с грязными зубами, но неприлично. Я, Сашка и Юрич. Юрич иногда не пил. Директор, хоть изредка, должен быть трезвее подчиненных, а иногда и совсем, как стеклышко. Ну и воспитывал нас с Сашкой за употребление. Даже по телефону.
В пятницу вечером улетел домой. Юрич. В Москву. За час до закрытия магазина Бердымлек от Белебеевского спиро-водочного в соседнем доме. Успели сбегать, взяли пузырь. Один. Все равно два раза бегать же.
В субботу Юрич звонит. Сашка трубку взял. Оттуда сразу утвердительно так: Опять пьете!?
— Побойся бога, Юрич, — Сашка в трубку, — трезвые практически.
— Врешь, гад? — опять утвердительно, — я ж за пятнадцать лет знакомства по тому, какие буквы ты в словах пропускать начинаешь, могу точно сказать сколько выпил.
— Неее, — успокаивает его Сашка, — одну бутылку только и взяли. Вчера еще. Никак допить не можем. Да и чего нам с одного пузыря будет-то?
— Ладно, — соглашается директор, — но чтоб больше не бегали. Слово давай.
— Да чтоб нам больше никогда не выпить, — божится Сашка, — хошь перекрещусь?
Поверил. А чего бы ему и не поверить, когда мы с Сашкой не врем никогда?
Прилетел Юрич в понедельник утром. И сразу на кухню шасть: доверяй, но проверяй потому что. А на подоконнике та самая одна бутылка и стоит. На донышке даже еще осталось. Сантиметра три-четыре от дна даже. А на подоконнике стоит из-за того, что в холодильник не умещается. Пятилитровая потому что.
Не обманули ведь. Так и сказал Юрич. Тихо так сказал. Добавил только, что сволочи. А чего нам его обманывать? Мы ж честные. Сообразительные просто и малопьющие. Но сволочи, конечно, чего уж там.
